Однажды волк был приглашён на свадьбу льва,
Нажрался самогону до усёру,
Побил посуду, на хуй жениха послал,
Невесту молодую обоссал,
И под конец мертвецки пьян,
Свалился замертво в бурьян.

И надо ж было так нажраться,
Хрипел проснувшись волк, вставая из травы.
Штанам пиздец, рубахой можно подтираться,
Башка трещит, похоже отхватил пизды,
А в брюхе пусто, даже нечем рыгануть.
И волк поплёлся, к речке держа путь.

А было утро и колхозный гусь,
Горланил и к реке шагал вразвалку,
Сегодня он гусыне молодой,
Пообещал поставить палку.
Бурлит по жилам молодая кровь,
И тянет гуся утром на любовь.

Потягивая найденный окурок,
Волк сплёвывал тягучую слюну:
Пусть ближе подойдёт придурок,
Его я здесь у речки наебну.
И волк оскалившись присел за куст,
Удача - лёгкая добыча этот гусь.

Стой! - рявкнул волк,
Дыхнув на гуся самогонным перегаром.
Тебя я, ёбаная тварь,
Здесь поджидал недаром!

Сначала гусь опешил, обосрался,
Поджал под брюхо мокрое сраньё.
Потом он попросить пытался,
Последнее желание своё.

Послушай волк поговорим, короче,
Я чувствую что мне пришёл пиздец,
Я песню сочинил сегодня ночью,
Хочу её исполнить под конец.

А волк за гуманиста слыл среди зверей,
Пой ёбаный гусак да только поскорей.

И гусь запел. Он пел про Колыму,
Про то, как в лагере тоскуют арестанты.
Про то, как лес валить в Сибири нелегко,
Волк слушал у реки его таланты,
И когтем ковырял засохшее очко.

В то утро за амбаром кобели,
Колхозную лягавую ебли.
Вожак Полкан облизывая яйца,
Услышал первым пенье у реки.

Кто это там поёт, - спросил вожак у своры,
Неужто тот гусак ебать бы его в нюх.
По всей деревне ходят разговоры,
Что он поёт не хуже чем петух.

А-а-а молодец, - натягивая суку,
Ответил Бобка вожаку.
Жаль только серет дохуя подлюка,
Уже говном захезал всю реку.

А может что нашёл, забрать бы не мешало,
Толкнул идею одноглазый Дик.
Давай проучим гусака нахала,
И всей толпою, кинулись на крик.

А гусь кончал семнадцатый куплет,
У волка из закисших глаз слеза катилась.
Он вспомнил про дела минувших лет,
Как и ему, в тюрьме, несладко приходилось.

Ты скоро кончишь распевать мудак,
От этой песни я опизденею.
Но гусь увидел мчавшихся собак,
И заорал ещё сильнее.

Увидев волка зарычала свора,
Орлы давай проучим вора.
Попался ёбаный твой рот,
И Дик с Полканом кинулся в обход.
А Бобка с ходу застегнув мотню,
Вцепился волку прямо в волосню.

Волк взвыл от боли благим матом,
Со всех сторон летели тумаки.
А рыжий Тузик и Жучок лохматый,
Снимали с волка джинсы и носки.

Снимай рубаху продадим в деревне,
Кричал Полкан остервеневшим псам.
Облезлый Бобка в это время,
Хуярил волка камнем по мудям.

Очнулся волк обоссаный избитый,
Мудя разбиты в кровь.
Он всхлипывал тихонько от обиды,
И крыл хуями певчих гусаков.

Ну как я покажусь своей волчице,
Она же курва снова распиздиться.
Хуй ей докажешь что ограбили,
Раскажет всему лесу что пропил.
А там начнут пиздеть, товарищеский суд,
И аморалку пидоры пришьют.

А всё из-за гуся.
Всё из-за блядских песен…
Певец ебучий, корчит соловья.
Какого хуя уши я развесил?
Коль в музыке не смыслю нихуя.

Но тут вдруг волку выпала удача,
Голодный волк глотнул комок соплей.
Паслась на поле старенькая кляча,
Хвостом сгоняя со сранья слепней.

Волк подбежал и заорал сердито:
Молись паскуда твой пришёл пиздец.
Но кляча подняла одно копыто,
И говорит: Послушай молодец.

Ты мной нажраться можешь до усёру,
Но курва буду, в рот меня ебать.
Зовётся наш колхоз миллионером,
И нас закон не позволяет жрать.

Что ты пиздишь, совсем уж ебанулась,
Ебу я все законы ты учти.
Но кляча снова подняла копыто и говорит:
Не веришь распиздяй иди прочти.

Волк сунул нос под самую подкову,
Где эти буквы мать бы их уёб.
Но тут беда постигла волка снова,
Удар пришёлся прямо ему в лоб.

Очнулся вечером кобылы след простыл,
Вернулась память, с горя волк завыл:
А блядь, короста, кляча полковая,
Уже копытами стоит в гробу,
И тоже в морду лезет, блядь такая…
И волк пощупал вмятину во лбу.

Я тоже бля хорош, доверчив, как ребёнок.
Ну надо же - сам под удар ебалом влез,
Ведь не учился грамоте с пелёнок.
И волк, скуля, поплёлся в тёмный лес!